Это определение может быть развито дальше, если применить ленинское определение революции для характеристики коренных качественных скачков в системе научно-познавательной деятельности, взятой в целом, в том числе (но не только и не исключительно) в системе знания, ее основаниях и методологических принципах.
Какова же сущность сдвигов, происходящих в астрономии?
Исходным пунктом современного развития астрономии, бесспорно, явилась революция в физике первой трети XX в. К ней прибавились в дальнейшем успехи физики элементарных частиц, физики плазмы и других разделов современной науки. Революция в физике привела также к перестройке философских оснований естествознания, в том числе и науки о Вселенной. Как неоднократно подчеркивал В. И. Ленин, единственной философией, адекватной развитию современного естествознания, является материалистическая диалектика.
Революционные изменения в философских основаниях и теоретических средствах и методах исследования Вселенной дополняются не менее революционными сдвигами в материальных средствах и, соответственно, в эмпирических методах исследования. Речь идет, во-первых, о коренных усовершенствованиях традиционных для астрономии оптических средств и методов исследования, во-вторых, о появлении ряда принципиально новых средств и методов: радиоастрономии; внеатмосферной астрономии, которая позволила регистрировать рентгеновское, далекое ультрафиолетовое и инфракрасное, гамма-излучения из космоса. Развитие космических исследований сделало возможным прямое изучение Луны, планет, межпланетного пространства. Коренные изменения происходят также в характере производимых астрономами познавательных действий. Достаточно упомянуть все большую автоматизацию наблюдения, происходящую в наземной астрономии, а также полную автоматизацию большинства космических экспериментов, широкое применение ЭВМ для обработки получаемой информации.
Изменения в условиях исследования неизмеримо расширяют познавательные возможности ученых. Все это привело к радикальной перестройке системы знаний в астрономии. Современная картина эволюционирующей Вселенной — не только расширяющейся, но и буквально «взрывающейся», — пожалуй, так же мало похожа на картину статичной Вселенной, которую рисовала астрономия начала XX в., как современные представления о взаимопревращаемости атомов и элементарных частиц на неделимые атомы классической физики.
Говоря о революционных преобразованиях в системе исследовательской деятельности астрономов, вы упомянули появление средств и методов прямого, непосредственного исследования Вселенной. Существует, однако, точка зрения, что основным содержанием астрономии остается исследование излучения космических объектов, тогда как познание планет и комплекса малых тел Солнечной системы экспериментальными методами приводит к возникновению новых наук об этих объектах. Что вы можете сказать об этом?
Такая точка зрения была недавно высказана, в частности, членом-корреспондентом АН СССР И. С. Шкловским («Природа», 1977, № 10). Мысль о том, что целая область исследований, которая всегда была «по департаменту» астрономии, сейчас ускользает из него, фиксирует лишь одну сторону диалектически противоречивого процесса развития науки, а именно дифференциацию наук, выделение из астрономии определенной области исследований. Но нельзя не видеть, что происходит и прямо противоположный интегративный — процесс, который является определяющим: формирование на «стыке» многих наук нового комплексного направления исследований, причем определенное место в нем остается за астрономией.
Возникновение все большего числа комплексных и даже общенаучных проблем или направлений исследования на основе взаимодействия средств и методов многих научных дисциплин — одна из основных особенностей научного познания наших дней. Анализ этих процессов привлекает внимание многих советских философов (особенно следует отметить обстоятельные работы докторов философских наук В. С. Готта и А. Д. Урсула). Именно такой комплексный, междисциплинарный характер приобрели за последние 15–20 лет исследования Солнечной системы.
Любопытно, однако, что революции в естествознании очень часто оказываются «невидимыми» в первую очередь для современников, на глазах которых они развертываются. Иногда это случается по причинам психологического плана: сторонники воззрений, которые в ходе научной революции пересматриваются или даже отбрасываются, бывают склонны долгое время недооценивать порождаемую революцией качественно новую систему знания. В других случаях могут играть свою роль и философские соображения, например влияние разделяемой многими буржуазными естествоиспытателями концепции о чисто эволюционном характере развития науки.
Наконец, даже ученый, признающий в принципе важнейшую роль революционных «переломов» в научном прогрессе, может «не заметить» коренных изменений в своей науке по той причине, что «эталоном» такой революции для него служит (по большей части интуитивно) переворот того типа, который принято называть глобальной естественнонаучной революцией (коренная перестройка системы познавательной деятельности, которая включает появление не только системы принципиально новых представлений о природе, нового видения ее, но и нового логического строя и новых философских оснований естествознания). Между тем гораздо чаще естественнонаучные революции имеют меньшие масштабы. Такие локальные революции коренным образом изменяют систему познавательной деятельности в рамках одной из наук о природе, а микрореволюции — в одной из сравнительно узких областей какой-либо естественной науки.
Что представляет собой современная естественнонаучная картина мира, какую она играет методологическую роль в исследовании Вселенной?
Следует прежде всего отметить парадоксальность ситуации: многие философы считают, что это понятие играет центральную роль в методологии науки, тогда как ряд других даже не упоминают его при систематическом изложении основных проблем, относящихся к области анализа системы научно-познавательной деятельности, в частности средств познания. Отчасти это связано с неопределенностью и многозначностью содержания, зачастую вкладываемого в это понятие различными авторами. По нашему мнению, следует различать узкое и широкое значение понятия «картины мира».
Если говорить о физической картине мира (которая может рассматриваться как «ядро» его общенаучной картины), то в узком смысле это — система фундаментальных конструктов, характеризующих основные свойства физической реальности (пространства, времени, вещества, поля, вакуума); связи между ними представляют собой физические принципы.
Но в работах основоположников современной физики выделяется еще один слой знания, который можно было бы назвать физической картиной мира в широком смысле. Это — формулируемые в терминах особого языка общие представления о физическом мире, которые рассматриваются как наиболее важные и существенные с точки зрения стиля научного мышления данной эпохи. Этот слой знания включает не только фундаментальные принципы, законы и закономерности физической науки, но и (в обобщенной форме) фундаментальные факты.
Например, помимо обычно включаемых в картину мира представлений об атомистическом строении вещества она содержит и обобщенные представления о дискретном строении физических форм материи в масштабах Вселенной (факты существования таких структурных уровней, как планеты и их системы, звезды и системы звезд, охватывающие ряд ступеней иерархии, по крайней мере вплоть до сверхскоплений галактик). Далее, из физической картины мира невозможно было бы исключить, скажем, такие фундаментальные факты, как расширение нашей Вселенной (Метагалактики) или взаимосвязь космологических, астрофизических и микрофизических констант.
Иными словами, с нашей точки зрения, физическая картина мира в широком смысле слова представляет собой определенный «срез» всей системы физического знания, а не «промежуточное звено» между физикой и философией, как иногда считают.